Вольные деньги: ИСТОРИЯ И ПРАКТИКА

Первые 5000 «вольных шиллингов» были обеспечены 5000 «настоящих» шиллингов в кассе мэрии. Юридически «вольный шиллинг» был оформлен как «подтверждение о выполненной работе» и официальным денежным средством Австрии не являлся – рассчитываться ими можно было внутри самого Вёргля.

Этими суррогатами городские служащие получали 50 % зарплаты, а вновь нанятые служащие – 100 %.

В результате жители города стремились быстрее избавиться от «вольных шиллингов», чтобы в день обесценивания «марку о продлении» приходилось наклеивать кому–то другому. В результате резко выросла скорость денежного оборота. «Вольные шиллинги» принимали все мелкие предприниматели города выбирать им не приходилось — либо такие «деньги», либо никаких.

До «вольных шиллингов» бургомистр Михель Унтер–Гугген–Бергер додумался не сам – он попытался применить на практике идеи экономического публициста Сильвио Гезелля, автора популярной в начале ХХ века книги «Естественный экономический порядок через свободную землю и свободные деньги». В то время идеи денежной эмиссии были чрезвычайно популярны – поскольку «твердые деньги», обеспеченные, допустим, золотом, уже показали свою уязвимость – они не позволяли быстро наращивать кредит, что привело к нескольким банковским кризисам. В то же время уже было понимание, что неконтролируемое увеличение денежной массы может обернуться высокой инфляцией.

Гезеллю казалось, что он нашел соломоново решение – если заложить в эмиссионный механизм «свободных денег» функцию демереджа – регламентированного обесценивания — вместо инфляции мы получим рост потребления и производства.
Как должен был работать денежный механизм, описанный Гезеллем?
Например: выпускается купюра в условные 100 единиц – 100 «свободных долларов».
На обратной ее стороне – 52 квадратика для наклеивания марок ценой в 1 цент, в 1/100 от номинала.

Каждую неделю владелец банкноты должен наклеивать «марку продления», без нее купюра недействительна.

Таким образом, компенсация обесценивания денег ложится на плечи держателей купюр. Это должно побуждать их как можно быстрее избавляться от наличных, которые дешевеют на глазах, и подстегивать скорость оборота денежных средств в системе.

Гезелль предлагал выпускать купюры номиналом в 1, 5, 10, 20, 50 и 100 долларов и соответствующие марки с такими же номиналами в центах. Эмитент (тот, кто производит деньги) при этом может самостоятельно закладывать процент обесценивания. 1 % убыли принесет прибыль в 12 % в год, 2 % – 24 % и т. д. При этом, идеальной нормой обесценивания Гезелль считал 3–4 % в год. Почти уровень «здоровой» инфляции.

В чем разница между «демереджем» и инфляцией?
Гезелль считал, что демередж за счет резкого роста оборота наличности стимулирует потребление, что, в итоге должно привести к росту инвестиций в производство и в дальнейшем будет способствовать снижению цен.
Инфляция же ведет к росту цен и снижению покупательной способности…

«…только деньги, которые устаревают, подобно газетам, гниют, как картофель, ржавеют, как железо, и улетучиваются, как эфир, способны стать достойным инструментом для обмена картофеля, газет, железа и эфира.

Поскольку только такие деньги покупатели и продавцы не станут предпочитать самому товару.
И тогда мы станем расставаться с товарами ради денег лишь потому, что деньги нам нужны в качестве средства обмена, а не потому, что мы ожидаем преимуществ от обладания самими деньгами, объяснял Сильвио Гезелль.

Впрочем, в идее создания денег, постепенно теряющих свою ценность, Гезелль не был оригинален. Ув. Юрий Аммосов, рассказывал (https://t.me/kedr2earth/9644), что «в Европе с III по XVI век были в ходу такие как бы монеты, которые в наши дни называют «брактеаты». Не совсем монеты, а кусочки жести из золота и серебра (bractea — жесть). В I тыс. их делали в форме медальонов с очень красивыми и тщательными рисунками. Со II тыс. они превратились в жетоны с односторонней штамповкой, а типичный брактеат Высокого и Позднего Средневековья — и вовсе чешуйка.

Хитрые немецкие и фламандские правители выпускали свои серебряшки со сроком обращения в год. Через год пфеннинги полагалось сдавать назад князю на перечеканку. По курсу 9 пфеннингов новых за 12 старых. Такой налог в 25% от денежных накоплений. Это продолжалось примерно с X по XVI век»

Подобная практика существовала и в Англии — в 930 году н. э. английский король Этельстан установил, что каждый небольшой город должен иметь свой собственный монетный двор. В контексте этой традиции местных лордов растущий доход благодаря «Renovatio Monetae» (буквально «Возобновление чеканки») был установлен повсюду. Например, в 973 году Эдгар полностью изменил чеканку английского пенни. Едва ли не шесть лет спустя молодой король Этельред II начал чеканку новой монеты. Он повторял это с тех пор через примерно равные интервалы. Главной мотивацией было то, что королевские казначеи давали только три новые монеты за четыре старых, что было эквивалентно налогу в 25% каждые шесть лет на любой капитал, содержащийся в монетах, или примерно 0,35% в месяц. Таким образом, новая чеканка была грубой формой платы за хранение».

Каким был результат применения «вольных шиллингов» в Вёргеле?

Идея сработала – в городке заасфальтировали семь улиц, построили новый парк и бассейн, в двух новых кварталах провели канализацию, заложили бетонный мост (на нем до сих пор красуется надпись «Построено на вольные деньги в 1933 году»), и начали ряд других проектов. Все это оплачивалось «вольными шиллингами». Через год после начала эксперимента бургомистр Унтер–Гугген–Бергер собрал конференцию своих коллег из 170 городов, на которой пропагандировал учение Гезелля и опыт Вёргля. В итоге более 300 австрийских общин захотели присоединиться к эксперименту, но Национальный Банк Австрии запретил оборот «вольных шиллингов». В ответ мэрия Вёргля подала в суд, но разбирательство, которое длилось полгода, закончилось поражением городских властей.

Через 80 лет, аналогичный опыт был реализован и в РФ.
В башкирском селе Шаймуратово предприниматель Артур Нургалиев (основной работодатель в селе) и его советник Рустам Давлетбаев, столкнувшись с кризисом ликвидности (в хозяйстве не было денег) выпустили в местный оборот «товарные талоны», которыми выплачивался аванс работникам. График «старения» талонов был напечатан на обороте купюр, которые обесценивались на 2 % каждые четыре недели. За год эмитент получал на них около 25 % прибыли.

Первые «талоны» ввели весной 2010 года, а осенью система заработала в полную силу. Население поспешило в магазины, чтобы сбыть обесценивающиеся деньги, что привело к росту товарного оборота — вырос спрос на продукты, корм для скота и инструменты. Эксперимент в Шаймуратово продолжался почти три года, но был в итоге прекращен по требованию властей, усмотревших в этой истории выпуск «денежных суррогатов», оборот которых в РФ запрещен. И хотя в ходе судебного разбирательства было установлено, что эмитенты «товарных талонов» удержались в рамках действующего законодательства, выпуск местных расчетных знаков был прекращен.

Ув. Александр Виноградов @neoconomica, в 2011 году участвовавший в специальной конференции, посвящённой обсуждению практики и перспектив использования «вольных денег» на опыте села Шаймуратово», рассказывает об этом так:

«Реакция участников дискуссии была различной: банкиры проявляли положительное любопытство, аграрии были обеими руками за (основной причиной тому назывался хронический дефицит ликвидности на селе), представитель Центробанка высказывался крайне осторожно.

Мнение специалистов исследовательской группы «Неокономика» было двойственным, но в общем и целом положительным.
Оно опиралось на предположение, что в случае кризисной нехватки ликвидности, наличие оттестированного, технологизированного, документированного и готового к тиражированию инструмента по эмиссии квази–денег, где все «острые углы» описаны и обойдены, безусловно поможет экономике страны.

С другой стороны, надо чётко и однозначно понимать, что пока не выработано решений (более того, неизвестно, могут ли они быть выработаны вообще), которые бы позволяли использовать «вольные деньги Гезелля» для проектов, протяжённых во времени и пространстве, продолжает Александр Виноградов.

«Гезеллевские деньги» в нынешней интерпретации не помогут осуществить строительство, например, атомной энергостанции, которая строится 10 лет и работает потом ещё 60.

Они не позволят создать производство, для работы которого нужны механизмы и сырьё, которые поставляются с разных концов света.

Иначе говоря, система «вольных денег» ограничена сверху, но при этом вполне способна, при корректной реализации, решать задачи обеспечения текущей экономической жизнедеятельности небольших сообществ, что тоже немало».

В завершение истории (https://t.me/moneyandpolarfox/6933) о «вольных деньгах»

У писателя–фантаста Эрика Френка Рассела есть рассказ «И не осталось никого», в котором описана планета, с экономической системой, позволяющей ее жителям обходиться без денег – и на планете все оказывается настолько хорошо, что жители Земли, прилетевшие туда наводить свои порядки решают там и остаться.

На самом деле, «деньги» там существуют – в виде «обязательств», которые жители дают друг другу в обмен на товары и услуги – все всех знают, все всё помнят, и это позволяет им поддерживать систему обмена – а если кто–то не хочет играть по правилам – такого «хапугу» просто исключают из системы (https://t.me/neverforgottenbooks/60)

Т.е. ключевой момент системы – доверие между ее участниками.

«Локальные расчетные знаки», вроде «вольных денег» много где действуют и сейчас, а мы порой не обращаем на них внимания (бонусные баллы программ лояльности разных компаний, которые периодически «сгорают» — это, в сущности, те же «деньги Гезелля», только в специфической форме).

Так вот, на микронезийском острове Яп до сих пор в ходу «каменные деньги»  — точнее, привезённые с другого острова обработанные камни, с помощью которых жители рассчитываются между собой – камни при этом лежат на месте (они могут быть 3 метра в диаметре), просто все помнят не только кому какой камень принадлежит, но и насколько трудно его было добыть — и от этого зависит его стоимость. Стоимость каменной монеты также определяется тем, кому ее отдают и за что.

Что интересно. В быту жители острова Яп пользуются долларами США, но нематериальные активы – права или услуги – оплачиваются «каменными деньгами». И в отношениях между высокопоставленными членами общины острова используются каменные деньги.